Вольный народец - Страница 41

— Я тоже пойду! — оборвала его Тиффани.

— Нет, кельда, не надошь…

— Не обсуждается! — сказала Тиффани. — Абсолютно! Он мой брат. И где мы?

Всяко-Граб посмотрел на бледное небо. Здесь не было солнца.

— Щас мы здесь, — сказал он. — Все, что могу сказашь тебе. Это то, что вы называете Волшебной страной.

— Волшебная страна? Это не она! Я видела картинки! Волшебная страна… вся в деревьях и цветах, кругом свет, и все сверкает! Пухлые купидончики в ползунках и с рожками! Люди с крыльями! Э… и необычные люди! Я видела картинки!

— Здесь всегда вот так, — коротко ответил Всяко-Граб. — И ты не мошь идти с нами, потомуш у тя нет оружия, хозяйка.

— Как насчет моей сковороды? — спросила Тиффани.

Что-то подтолкнуло ее в пятки. Она оглянулась и увидела Не-столь-же-большого-как-Средний-Джок-но-больше-чем-Мелкий-Джок-Джока, торжествующе поднявшего сковородку.

— Хорошо, у тебя есть сковорода, — сказал Всяко-Граб. — Но то, что тебе нужно, — это железный кованный меч. То официальное оружие для нападения на Волшебную землю, ты знашь.

— Я знаю, как обращаться со сковородкой, — ответила Тиффани. — И я…

— Шухер! — завопил Псих-Вулли.

Тиффани увидела линию черных точек в отдалении и почувствовала, как кто-то вскарабкался по ее спине и прошелся по голове.

— Это Черные Псы, — прокомментировал Не-столь-же-большой-как-Средний-Джок-но-больше-чем-Мелкий-Джок-Джок. — Тьма псов, большой человек.

— Мы не побежим от собак! — закричала Тиффани, хватая сковородку.

— Да и не надошь, — ответил Всяко-Граб. — На сей раз с нами бездомный. Ты бы все ж заткнула уши.

Не отрывая глаз от приближающейся стаи, Уильям отвинтил несколько труб от мышедуя и положил в сумку, висящую у него через плечо.

Собаки были уже близко. Тиффани могла разглядеть зубы-бритвы и огненные глаза.

Не торопясь, Уильям вытащил чуть более короткие посеребренные трубки и ввернул их на место старых. У него был такой вид, как будто он никуда не торопится.

Тиффани перехватила ручку сковородки. Собаки не лаяли. Было бы не так страшно, если бы они это делали.

Уильям взял мышедуй в руки и дул в него, пока сумка не раздулась.

— Начинаю играть, — объявил он, когда собаки были уже настолько близко, что Тиффани могла разглядеть текущие слюни. — Перрррвейший хит «Коррроль под Горррой».

Все как один пиксти побросали мечи и заткнули уши.

Уильям взял мундштук, топнул ногой раз, другой, и когда собака подобралась, чтобы прыгнуть на Тиффани, заиграл.

Примерно в то же время случилось одновременно несколько вещей. Все зубы у Тиффани задрожали. Сковорода завибрировала у нее в руках и упала на снег.

У собаки перед ней глаза скатились к носу, и вместо прыжка та рухнула мордой в снег.

Псы Мрака не обращали внимания на пиксти. Они выли. Они крутились волчком. Они пытались кусать себя за хвост. Они натыкались друг на друга и сталкивались. Шквал удушливой смерти обрушился на обезумевших животных, крутящихся и корчащихся, пытавшихся выскочить из собственной шкуры.

Снег растаял вокруг Уильяма, щеки которого покраснели от натуги. От него поднимался пар.

Он вынул трубку изо рта. Псы Мрака, валяющиеся в грязи, подняли головы.

А затем все, как один, поджали хвосты и помчались, как борзые, назад через снег.

— Ну вот, теперь они знашь, что мы тут, — сказал Всяко-Граб, вытирая слезы с глаз.

— Фто то пфыло? — спросила Тиффани, трогая свои зубы, чтобы проверить, что они все еще на месте.

— Он играл оду к боли, — объяснил Всяко-Граб. — Ты не мошь то слышать, мушто то шибко высоко, но песа мошь. Шибает им прям в главу. Теперь нам надо двигать, а то она нашлет еще чего-нибудь.

— Их послала Королева? Но они похожи на кошмарный сон! — воскликнула Тиффани.

— О, да, — ответил Всяко-Граб, — там-то она их и взяла.

Тиффани посмотрела на Уильяма бездомного. Он спокойно заменял трубы. Он видел, что она смотрит на него, и подмигнул.

— Нак Мак Фиглы игррррают музыку очень серррьезно, — сказал он, а затем кивнул на снег под ногами Тиффани.

Там лежал желтый «Плюшевый мишка», сделанный из стопроцентных искусственных добавок.

И снег повсюду вокруг Тиффани таял.

Два пиксти легко подхватили Тиффани. Она скользила над снегом, клан мчался рядом.

Никакого солнца в небе. Даже в самые унылые дни можно было где-нибудь разглядеть солнце, но не здесь. И было еще что-то, что-то странное, чего она не могла объяснить. Это не ощущалось реальным местом. Она не знала почему, но чувствовала, что с горизонтом было что-то не так. Он выглядел так близко, что его можно было коснуться, а так не бывает.

И вещи не были… законченными. Как, например, деревья в лесу, к которому они направлялись. «Дерево — это дерево, — думала она. Близко или далеко, оно остается деревом. У него есть кора, ветки и корни. И ты знаешь, что они там, даже если оно так далеко, что похоже на точку».

Деревья здесь были другими. У нее было сильное ощущение, что они были точками и отращивали корни, ветки и другие детали, как только она приближалась к ним, как будто они думали: «Быстрей! Кто-то идет! Выгляди, как настоящее!»

Это походило на картину, где художник не очень обеспокоился подробностями заднего плана, но проработал детали там, куда вы смотрели. Воздух был холодным и мертвым, как в старых подвалах.

Когда они достигли леса, свет стал более тусклым. В промежутках между деревьями он был синим и жутким.

«Никаких птиц», — подумала она.

— Остановитесь, — сказала Тиффани.