Вольный народец - Страница 49

К оглавлению

— Где? — спросил Роланд.

Тиффани огляделась, не было никаких признаков присутствия Нак Мак Фиглов.

— Они всегда приходят, — сказала она, — как раз в то самое время, когда я нуждаюсь в них.

Ей показалось, что в лесу внезапно стало… как-то очень пусто. Еще показалось, что стало холоднее.

— Они будут здесь в любую минуту, — сказала она. — Я надеюсь.

— Их поймали в ловушку во сне, — уверенно ответил Роланд.

— Не может быть. Я убила дрема!

— Все намного сложнее, — сказал мальчик. — Ты не знаешь, на что это похоже здесь. Во снах есть сны. Есть… другие вещи, которые живут во снах, ужасные вещи. Ты никогда не знаешь, проснулся ли ты на самом деле. И всеми ими управляет Королева. Так или иначе, они волшебные люди. Ты не можешь доверять им. Ты не можешь доверять никому. Я не доверяю тебе. Может быть ты другой сон.

Он повернулся к ней спиной и ушел вдоль следов копыт.

Тиффани колебалась. Единственный настоящий человек уходил, оставляя ее наедине с тенями и деревьями.

И, конечно, чем-то ужасным, что кралось к ней среди них…

— Э… — сказала она. — Привет? Всяко-Граб? Уильям? Псих-Вулли?

Ответа не было. Не было даже эха. Она ничего не слышала, кроме биения своего сердца.

Хорошо, конечно, она боролась и победила, не так ли? Но Нак Мак Фиглы были рядом, и от этого становилось легче. Они никогда не сдавались, они кидались на все подряд и не ведали слова «страх».

У Тиффани, которая все время читала словарь, началось Ясномыслие.

«Слеза» было только одним из тысячи слов, значения которых, вероятно, пиксти не знали. К сожалению, она знала, что оно означает. А также вкус и чувство страха. Их-то она сейчас и чувствовала.

Она схватила сковородку. Больше она не казалась таким уж хорошим оружием.

Холодные синие тени между деревьями, казалось, расползались. Самыми темными они были впереди, куда вели следы копыт. Странно, но лес позади нее казался светлым и манящим.

«Кто-то не хочет, чтобы я шла дальше», — подумала она. Это было… весьма ободряюще. Но сумерки были туманными и неприятно мерцающими. Что угодно могло поджидать ее там.

И еще она ждала. Она поняла, что ждет Нак Мак Фиглов, надеясь несмотря ни на что, что внезапно услышит крик «Кривенс!» (она была уверена, что это проклятие).

Она вытащила жаба, который храпел у нее на ладонях, и попыталась рабудить его.

— Вф? — квакнул он.

— Я застряла в лесу злых снов, и я совершенно одна, и я мне кажется, что он становится темнее, — сказала Тиффани. — Что мне делать?

Жаб открыл один мутный глаз и сказал:

— Уходи.

— Ты мне очень помог!

— Это лучший совет, — сказал жаб. — Теперь положи меня обратно. От холода я впадаю в летаргию.

Неохотно Тиффани положила его обратно в карман, и ее рука коснулась «Болезней овцы».

Она вытащила книгу и наугад открыла. Было лечение газов, но оно было перечеркнуто карандашом. На полях большим округлым почерком Бабули Болит было написано: Это не работает. Одна чайная ложка скипидара поможет.

Тиффани аккуратно закрыла книгу и мягко положила ее в карман, чтобы не задеть спящего жаба. Потом, сильно перехватив ручку сковороды, она вступила в длинные синие тени.

Откуда берутся тени, если в небе нет солнца? — думала она, потому что лучше было думать о таких вещах, чем обо всех других, намного худших, которые приходили ей на ум.

Но свет был не нужен, чтобы создать такие тени. Они ползали вокруг по снегу по своему желанию и отползали, когда она шла на них. От этого становилось немного легче.

Они скапливались позади нее. Они шли за ней. Тиффани повернулась и несколько раз топнула ногой, и они унеслись прочь и попрятались среди деревьев, но она знала, что они вытекут назад, как только она отвернется.

Она увидела дрем немного впереди, полуспрятанный за деревьями. Девочка закричала на него, замахнулась сковородкой, и он быстро потопал прочь.

Оглянувшись, она увидела еще двух сзади, довольно далеко.

Следы вели в гору, в то, что напоминало очень густой туман. Он слегка светился. Тиффани подошла к нему. Другого способа пройти не было.

Когда Тиффани достигла вершины холма, она посмотрела вниз, в небольшую долину.

Там было четыре дрема, большие, больше, чем любой из тех, что она видела. Они сидели квадратом, вытянув вперед свои кряжистые ноги. У каждого на шее был золотой ошейник, прикованный к цепи.

— Ручные? — громко воскликнула Тиффани. — Но…

…кто мог одеть ошейник на дрема? Только тот, кто мог наводить чары так же, как они.

Мы приручили овчарок, чтобы те помогли нам пасти сада, — подумала она.

— Королева использует дремы для того, чтобы пасти стада снов.

В центре квадрата, сформированного дремами, воздух был полон тумана.

Следы копыт и следы Роланда вели вниз, мимо дремов — прямо в облако.

Тиффани обернулась кругом. Тени отпрыгнули назад.

Поблизости больше ничего не было. Птицы не пели, в лесу ничто не двигалось. Но теперь она могла различить еще три дрема, их большие круглые сырые лица, всматривающиеся в нее из-за стволов дерева.

Теперь пасли ее.

В такое время было бы хорошо иметь кого-нибудь рядом, кто бы сказал что-нибудь вроде: «Нет! Это слишком опасно! Не делай этого!»

К сожалению, никого не было. Она собиралась совершить отаянно-храбрый поступок, и никто не будет знать, правильно ли она поступает. Это пугало, но также и… раздражало. Это было раздражающим. Это место раздражало ее. Это все было глупо и странно.

Это было то же самое чувство, которое было у нее, когда Дженни выпрыгнула из реки. Из ее реки. И Королева взяла ее брата. Возможно, было эгоистично так думать, но гнев был лучше, чем страх. Страх был влажным холодным хаосом, а у гнева было лезвие. Она могла его использовать.